Неточные совпадения
Проходя канцелярию, Раскольников заметил, что многие
на него пристально посмотрели. В прихожей, в толпе, он успел разглядеть обоих дворников из того
дома, которых он подзывал тогда ночью к квартальному. Они стояли и чего-то ждали. Но только что он вышел
на лестницу, вдруг услышал за собой опять голос Порфирия Петровича.
Обернувшись, он увидел, что тот догонял его, весь запыхавшись.
Греясь у костра, мы пили чай. Вдруг Чжан Бао что-то закричал. Я
обернулся и увидел мираж. В воздухе, немного выше поверхности воды, виднелся пароход, две парусные шхуны, а за ними горы, потом появилась постройка, совершенно не похожая ни
на русский
дом, ни
на китайскую фанзу. Явление продолжалось несколько минут, затем оно начало блекнуть и мало-помалу рассеялось в воздухе.
Я кивнул ему головой, не дожидаясь окончания речи, и быстрыми шагами пошел в станционный
дом. В окно мне было слышно, как он горячился с жандармом, как грозил ему. Жандарм извинялся, но, кажется, мало был испуган. Минуты через три они взошли оба, я сидел,
обернувшись к окну, и не смотрел
на них.
К нему-то я и
обернулся. Я оставил чужой мне мир и воротился к вам; и вот мы с вами живем второй год, как бывало, видаемся каждый день, и ничего не переменилось, никто не отошел, не состарелся, никто не умер — и мне так
дома с вами и так ясно, что у меня нет другой почвы — кроме нашей, другого призвания, кроме того,
на которое я себя обрекал с детских лет.
Таисья даже не
обернулась, и Никитич махнул рукой, когда она с девочками скрылась в воротах груздевского
дома. Он постоял
на одном месте, побормотал что-то про себя и решительно не знал, что ему делать.
У ворот своего
дома она
обернулась к ним, опираясь
на обломок знамени, поклонилась и благодарно, тихо сказала...
Подле него кокетливо красуется дикенький
дом лекаря, раскинувшийся полукружием, с двумя похожими
на будки флигелями, а этот весь спрятался в зелени; тот
обернулся на улицу задом, а тут
на две версты тянется забор, из-за которого выглядывают с деревьев румяные яблоки, искушение мальчишек.
— Если бы каждый из нас знал о замышленном политическом убийстве, то пошел ли бы он донести, предвидя все последствия, или остался бы
дома, ожидая событий? Тут взгляды могут быть разные. Ответ
на вопрос скажет ясно — разойтись нам или оставаться вместе, и уже далеко не
на один этот вечер. Позвольте обратиться к вам первому, —
обернулся он к хромому.
Петр Степанович быстро
обернулся.
На пороге, из темноты, выступила новая фигура — Федька, в полушубке, но без шапки, как
дома. Он стоял и посмеивался, скаля свои ровные белые зубы. Черные с желтым отливом глаза его осторожно шмыгали по комнате, наблюдая господ. Он чего-то не понимал; его, очевидно, сейчас привел Кириллов, и к нему-то обращался его вопросительный взгляд; стоял он
на пороге, но переходить в комнату не хотел.
Я застал обеих женщин
дома. Старуха возилась около ярко пылавшей печи, а Олеся пряла лен, сидя
на очень высокой скамейке; когда я, входя, стукнул дверью, она
обернулась, нитка оборвалась под ее руками, и веретено покатилось по полу.
Привязав лошадь к плетню, я вошел в хату. Сначала мне показалось, что Олеси нет
дома, и у меня даже в груди и во рту похолодело от страха, но спустя минуту я ее увидел, лежащую
на постели, лицом к стене, с головой, спрятанной в подушки. Она даже не
обернулась на шум отворяемой двери.
Во все время, как спускали челноки в воду, Гришка ни разу не
обернулся, не взглянул
на дом; ему не до того было: поддерживая рукой штоф, он распевал во все горло нескладную песню, между тем как голова его бессильно свешивалась то
на одно плечо, то
на другое…
Домашним хозяйством никто не занимался, и оно шло весьма плохо, даже стол был очень дурен, и по этому обстоятельству случилось со мной вот какое приключение: один раз за ужином (мы ужинали всегда в большом
доме за общим столом) подали ветчину; только что я, отрезав кусок, хотел положить его в рот, как стоявший за моим стулом Евсеич толкнул меня в спину; я
обернулся и с изумлением посмотрел
на своего дядьку; он покачал головой и сделал мне знак глазами, чтобы я не ел ветчины; я положил кусок
на тарелку и тут только заметил, что ветчина была тухлая и даже червивая; я поспешно отдал тарелку.
— Анцыфров! —
обернулся он
на своего адъютанта, — я нынче не ночую
дома — можешь располагаться свободно.
— «Верные мои молодцы-сотоварищи, кто хочет со мной рискнуть за добычей далеко, за Ново-озеро, к Божьим дворянам [Так называли новгородцы ливонских рыцарей.], того жду я под вечер в «Чертовом ущелье», — а сам вскочил
на коня и не смел
обернуться назад, чтобы косящатое окошечко Фомина
дома не мигнуло бы мне привычным бывалым и не заставило вернуться, да пустился сюда, как
на вражескую стену, ожидать…
Не прошло и четверти часа, как он уже мчался по направлению к Пречистенке и сидя в санях сильно жестикулировал и все что-то бормотал. Удивленный кучер даже несколько раз
обернулся и подозрительно посмотрел
на разговаривающего с самим собою барина. Он видел его в таком состоянии в первый раз. Выскочив из саней у подъезда
дома, где жили Шестовы, он сильно дернул за звонок в половину княгини. —
Дома? — спросил он отворившего ему лакея.
— Я сам вскочил
на коня и не смел
обернуться назад, чтобы косящатое окошечко Фомина
дома не мигнуло бы мне привычным бывалым и не заставило воротиться, да пустился сюда, как
на вражескую стену, ожидать…
Был третий час. Я собралась ехать
на Английскую набережную. Семен пошел надевать ливрею. Раздался звонок. Я в это время стояла в гостиной прямо против двери в переднюю. Ариша побежала за Семеном. Не знаю почему, только я не отошла от двери. Кто-то вошел и спросил тихо:
дома? Я села
на диван: сказать Семену, чтоб не принимать, было уже поздно. Почему-то я не
обернулась и даже не подняла головы. Позади, по ковру, послышались тихие шаги. Я подумала: «Глупый Семен, пускает без доклада».